От Moving Movie
до фестиваля «Кинотанец. weekend»

Когда ты первый раз сделала проект с кинотанцем?

Это случилось, когда я работала в Новом пространстве Театра Наций. Однажды на встречу к нам пришла Алена Папина, которая тогда была бренд-менеджером «Цеха» (театр «Цехъ». — Прим. ред.). Она предложила нам с Верой Мартынов (куратор Нового пространства театра Наций в 2016–2018 годах. — Прим. ред.) делать лабораторию с хореографом. Алена не произносила слово «кинотанец». Мы с Верой думали, что это будет коллаборация видеохудожников и хореографов, и потом как-то все это трансформировалось на стадии утверждения идеи. Так, в сезоне 2017/2018 у нас прошла лаборатория Moving Movie. Из этого проекта родилось много интересного: например, творческие союзы Дины Верютиной и Александра Любашина, Яны Исаенко и Ольги Цветковой. Я же начала больше писать про кинотанец.

В чем суть концепции проекта Moving Movie?

На тот момент Новое пространство Театра Наций было чем-то альтернативным, междисциплинарным и не похожим ни на один театральный проект. Там хотелось совмещать разные формы жизнедеятельности художников. После Moving Movie Вера сделала лабораторию с архитекторами и современным танцем. Наш общий проект был первой историей, в которой мы попытались соединить два разных медиума, и суть состояла в том, чтобы познакомить разных художников друг с другом, а в некоторых случаях представить уже активные коллаборации. То есть мы поставили перед собой три задачи. Первая — познакомить людей из разных областей, чтобы они что-то сделали вместе. Вторая — развивать не кино и не танец, а перформативную практику на общем поле. Третья связана с современным искусством, потому что в частности мой интерес к кинотанцу произрастал, как ни странно, не из кинематографа и не из танца, а из современного искусства: например, одними из экспертов этой лаборатории были нижегородские художники объединения «Провмыза».

Прозвучали понятия «современное искусство» и «междисциплинарность» — правильно ли я понимаю, что это две точки, которые привлекли и зацепили тебя в этой форме?

Да, наверное. Хотя понятно, что я к тому моменту уже много писала про современный танец. Мы с Александром Любашиным собирались делать курс лекций или перформативный проект про кинотанец и много про это говорили. Я знала эту форму, но еще не занималась ею как исследователь, как куратор и как практик. Следующим толчком для меня стал форум видеотанца в Кирове, куда меня позвали спикером с рассказом про опыт Moving Movie. Там мы познакомились с Вероникой Шер и фестивалем Bodyscope. Мне стало понятно, что это мои люди, а кинотанец — та форма искусства, где один художник слушает другого и они создают что-то вместе. Такая концепция очень органично совпадает с темой инклюзии, а она мне близка.

Во времена твоего продюсирования проекта Бориса Павловича «Квартира», направленного на социализацию людей с ментальной инвалидностью и создание равных условий для их творчества, ты как раз и соединила кинотанец с инклюзией. Почему?

Это было желание предложить что-то новое участникам проекта. Безусловно, в инклюзии можно использовать кинотанец. В Европе много проектов, где людей с инвалидностью стараются социализировать именно через этот инструмент. Мы можем здесь вспомнить опыт финского хореографа и режиссера Кати Каллио: в домах престарелых она создавала кинотанец с пожилыми людьми. Таким образом возникало вовлечение людей, у которых не так много ресурсов для собственного движения, — чтобы они, в свою очередь, могли фиксировать чужое движение. В моем понимании кинотанец содержит прекрасный момент инклюзии, потому что это про возможность увидеть другого, услышать его. К слову, именно в «Квартире» мы начали работать с Диной Верютиной, с которой в результате реализовали проект «Кинотанец.weekend».

Как ты в качестве продюсера можешь прокомментировать дистрибуцию кинотанца и его популяризацию?

У кинотанца есть большое преимущество перед танцем: он априори задокументирован. Есть продукт, который может быть доступен широкому зрителю. Для меня большая загадка, почему кинотанец остается абсолютно элитарным искусством и лишь считаные образцы попадают на широкий экран. И так как я не имею никакого профессионального представления о том, как устроен кинопрокат, то об этой части жизни кинотанца судить не берусь. Но с точки зрения продюсирования тут действительно можно озвучить интересные тезисы, потому что мне кажется, подход к кинотанцу в России и в мире отличается. Практически везде кинотанец воспринимается как кинопродукт. Он статичен, повторяем и его можно транслировать с некой периодичностью. Распространение кинотанца на онлайн-платформах существует, и, по моим наблюдениям, его и производят для этого. А в России отношение к кинотанцу не как к кино, а как к танцу, отчего у меня появляется ощущение, что люди продюсируют в первую очередь хореографическую составляющую, а все, что касается видеоряда, качества изображения и звука, отходит на второй план. Мне кажется, именно из-за низкого качества видеокомпонента кинотанец не попадает на широкий экран. Единственный пример, когда всё случилось иначе, — это фестиваль Bodyscope, хотя у меня порой и возникали сомнения по поводу качества российских работ, попадавших в программу. Думаю, специфика в том, что пока не совсем понятно, как продюсировать кинотанец. Тем не менее эта форма стала популярной через лаборатории, чье развитие совпало с доступом к технологиям и соцсетям. Да, появилось много некачественного контента, но случился большой интерес к фиксации движения среди тех, кто только заходит на территорию танца и кинотанца. Аудитория видеомейкеров молодеет, и в этом всё же есть потенциальный ресурс в смысле кинотанца.

Как можно развивать кинотанец, если мы возьмем в качестве примера «Кинотанец.weekend»?

Мы с Диной и Леной (Дина Верютина и Лена Лескова. — Прим. ред.) били в одну точку. Было несколько составляющих: большая государственная институция, у которой были ресурсы, то есть Александринка, наши воля и упорство. Мы в эту воронку подливали воды, а она естественным образом ширилась. Самым резонансным оказался первый сезон, который мы проводили с Кати Каллио из Финляндии. Он был непростой из-за ковида и проходил в онлайн-режиме, отчего стал, возможно, довольно востребованной историей. А вторым мощным выпуском, на мой взгляд, можно назвать последний, который проходил под названием «Пространство для диалога»: тогда мы дали возможность отрефлексировать первые месяцы 2022 года и объявили опен-колл для российских художников на тему гуманизма, значимости человеческой жизни, уязвимости и жестокости. Надо сказать, что за несколько лет существования «Кинотанец.weekend» вырастил постоянную публику, и чем больше мы его делали, тем больше было рекламы и поддержки. У меня нет ощущения, что мы настолько взрыхлили почву, что кинотанец сам собой стал расти, но желание развивать среду дает свои всходы.

«Я открыла для себя кинотанец, когда изучала архив института „Про Арте“, который поддерживал первые сезоны фестиваля Аллы Ковган и Вадима Каспарова. Когда же пришла в Александринский театр, то стала предлагать театральным коллегам сделать что-то подобное, но они не знали о кинотанце. Но летом 2019 года к нам на Новую сцену приезжает Ника прочитать лекцию, и мы с ней нашли общий интерес — кинотанцевальный. В нашей команде с Никой и Диной я представляла площадку, и моим личным челленджем стало продвинуть андеграундный проект в государственном театре — я как будто ломала систему, которая редко открывает свои границы для чего-то нового. Но у меня получилось, а внутри же нашей компании благодаря горизонтальным отношениям все делалось легко и просто. С одной стороны, проект дал мне большой организационный опыт, с другой — человеческий, потому что я всегда знала: рядом со мной поддержка, рядом со мной Ника и Дина.

Я считаю, что успех нашего проекта был в том, что он собрал профессионалов из совершенно разных областей и подтвердил свою интердисциплинарность. Я думаю, кинотанец может служить для создания комьюнити, основанного на человеческих интересах. Этот феномен может стать отличным инструментом для осознания себя в городе, коммуникации с людьми, отношений между разными формами искусств. Мне кажется, кинотанец — клей, проводник, медиатор, объединитель жанров. То, что было сделано за два года существования фестиваля „Кинотанец.weekend“, было сделано правильно: люди общались и создавали новое».

сокуратор фестиваля «Кинотанец.weekend», в 2019–2022 гг. куратор направления «Новый танец» на Новой сцене Александринского театра

Лена Лескова

«Когда мы разрабатывали концепцию, я взахлеб рассказывала Нике о кинотанцевальных фестивалях, на которых я побывала, — в Хельсинки, Бухаресте, Берлине, Рейкьявике и Валенсии. И дело не в широкой географии моих профессиональных путешествий, а в том, что на таких слетах у тебя есть пять дней полного погружения в среду, в сообщество людей, любящих танцевальное кино так же, как и ты. Каждый день предполагает многочасовые программы кинопросмотров, мастер-классы, питчинги и дискуссии. Среди участников — кураторы и художественные руководители, каждый из которых занимается или режиссурой кинотанца, или хореографией, и ты чувствуешь, насколько сильно эти люди любят свое дело и как им важно „заразить“ зрителей и других художников. На меня такие проекты производили очаровывающий эффект.

После третьего фестиваля я поняла, что все кураторы между собой знакомы и прослойка европейского кинотанца небольшая. Мне тогда очень хотелось не повторить опыт какого-то одного взятого фестиваля, а создать российское сообщество и познакомить его с разными взглядами на кинотанец и всевозможными принципами создания фильмов — сделать мир кинотанца открытым и привести в него снобистскую аудиторию кинематографистов, чтобы изменить их предвзятое отношение к этому явлению. Показать им: смотрите в мире сотни фестивалей, снимайте классное танцевальное кино!»

Беседовали: Дина Верютина, Ольга Угарова
Текст: Ольга Угарова
Фотоматериалы: архив фестиваля Moving Movie, архив Новой сцены Александринского театра, студенты фонда «Антон тут рядом»

сокуратор фестиваля «Кинотанец.weekend», режиссер, практик кинотанца

Дина Верютина